В последнее время воспламенения стали происходить слишком часто. Одно дело, когда подобные казусы происходят в индустриальных городках по вине какой-нибудь домохозяйки, что забыла выключить плиту или утюг, по вине некачественной проводки, установленной в подъезде. И совсем иное – пожар, возникающий в руинах города по вине самых настоящих монстров. «Пламенники» — неосмысленные создания, тлеющие угольки искаженной реальности, пробирающиеся в Шайенновскую крепость сквозь дыры в высоком заборе, ограждающем город от внешнего пустынного и опасного мира. Некоторые и вовсе прорывают себе [float=left][/float]проход под забором, подобно какой-то ищейке, пролезают и бегут. Бегут и бегут, пока не найдут подходящее здание, чтобы взорваться в агонии. Превратиться в «ничто», подарив остаткам некогда процветающего города будущего крупный взрыв. А уж за взрывом и стену пламени, охватывающую все здание. Это и произошло сегодня ровно в шесть утра.

Человек в маске восточного демона взирает на взрыв с крыши пятиэтажного Колизея-парковки, давая понять стоящим за его спиной нескольким людям в респираторах, что еще слишком рано спускаться. Для начала нужно убедиться, что на месте подорвавшегося монстра остался лишь уголек-сердце. Безобидное «ничто», способное мутировать в потоке пламени в новую угрозу, если вовремя не залить его водой. Собственно, именно для этого они и здесь: для предотвращения очередной катастрофы, пока другая часть людей поспешно заделывает дыры и пробоины в стенах города. Стандартная процедура для их маленькой, но сплоченной группы.

Если бы не одно «но». Какое-то движение зацепило взгляд предводителя в маске. Словно в стенах пламени находился кто-то еще, пусть в теории это было невозможно: в городе-призраке никто не оставался жить на поверхности. И все же, чем больше он вглядывался, тем сильнее убеждался, что ему не мерещится. В плену пламени действительно кто-то был, — это вносило свои коррективы в план. Пришлось снимать с лица маску, аккуратно прицепляя ее на крючок ремня противопожарных шароваров, сменяя «аксессуар» на плотный респиратор с двумя фильтрами на нижнюю часть лица. Золотистые глаза, подведенные красным цветом, холодно взирали на происходящее внизу еще несколько минут перед тем, как вся группа пустилась вниз с крыши по закрепленным тросам.

Пламя этого мира не щадит никого. Необузданная стихия, пожирающая все на своем пути: пластик, стекло, органику… Процесс поглощения, который невозможно остановить. Невозможно, но ОН мог. Аккуратно ступая по обломкам здания, слыша треск стекол под подошвой тяжелых ботинок, мужчина с золотистыми глазами продвигался к месту, где предположительно находился «кто-то». Пламя не трогало его. Буквально.

Словно часть библейской истории, только вместо океана – расступающиеся в разные стороны стены пламени. И пусть он был не в белоснежной робе, а в черном огнеупорном плаще, сходство было на лицо. Останавливаясь перед зажатым в угол мальчишкой, явно младше него самого, мужчина останавливается, пытливым взглядом пытаясь разглядеть черты чужого лица. А потом этот загнанный в угол «белоснежный парень» закатывает глаза и обмякает, падая вперед. Прямиком в протянутые к нему руки. Тело парня… легкое. Потому мужчина аккуратно укладывает его на землю, становясь рядом на колено. Плохо дело, кажется, мальчишка надышался угарным газом.

Он не знал, кто это такой. Не понимал, как вообще кто-то мог оказаться в этом непримечательном здании, что некогда было магазинчиком специй милой старушки. Единственное, что он знал – сейчас необходимо стянуть со своего лица респиратор с фильтрами и надеть его на лицо пострадавшего. Ему свежий воздух, столь ценный и ограниченный, был необходим. Именно так мужчина с бирюзовыми волосами и тату ромба посреди лба и поступил.

— Дыши.— Его голос немного грубый, монотонный, лишенный эмоциональной окраски, но четко врезающийся в подсознание.

— Сэр Лоуренс!— Где-то вдали слышится возглас одного из мальчишек, что был с ним на крыше.— Выбирайтесь! Мы потушили сердце!

Лоуренс Квин, предводитель маленькой группировки. Человек в маске демона. Человек, способный напугать неукротимое пламя. Именно он, высокий мужчина годов так двадцати семи, хорошо сложенный и сильный, аккуратно подкладывает одну ладонь на затылок потерявшейся жертвы пожара, а вторую подводит под чужие колени. Бережно поднимается, беря легкое тело парня на руки, прижимая к груди. Так проще передвигаться, так безопаснее. Он и так промедлил. Дым разъедает легкие, спирает дыхание и заставляет прокашляться в ворот плаща. Развернуться на пятке ботинок и зашагать прочь из этого гиблого пламенного места, позволяя огню закончить свою работу, погрузив все здание в сплошное пепелище.

— В убежище.— Проходя мимо собственной группировки с парнем на руках, отзывается Квин, вышагивая прочь к Колизею-парковке.

Когда-то на каждом этаже этой парковки люди оставляли свой транспорт в отдельных ячейках, спускались по витым дорожкам, не беспокоясь за сохранность своей собственности. Теперь же здесь не было машин. Лишь пустое бетонное пространство и парочка мотоциклов, раскиданных то тут, то там. Сквозь бетон пробивались сорняки, тугие лианы плюща, обвивающие колонны и вездесущий мох,[float=right][/float] так любящий места сырости и темноты. Пустота, благодаря которой шаги людей раздаются эхом по всему нижнему этажу. Темно, только редкие лучи утреннего солнца пробиваются сквозь маленькие окошки под потолком. Единственное, что выбивается из общей картины – раскрытая кабина, напоминающая широкий лифт. Внутри кабины пара коробок и кресло. Справа – рычаг. Дернешь – и кабина стремительно отправится под землю. Но что там? Сплошная загадка.

Лоуренс аккуратно устраивает подобранного юношу на мягкое, пусть и потрепанное кресло с красной обивкой, опускаясь рядом на какой-то ящик.

— Босс, кто это? – Любопытствует один из компании, ответственный за сохранность потушенного уголька-сердца, спрятанного в прочную капсулу.

— Не знаю.

Но он подозрительно похож на Нее...

— Мы заберем его в город и допросим.— Хмурится Лоуренс, поднимая чужие обожженные руки, осматривая их.

Пламя не щадит никого. Но только он может укрощать его. И только он может избавлять от причиненного ущерба. Поднося чужие руки ближе к лицу, Лоуренс вытягивает вперед язык, на котором уже поблескивает вязкая лечебная слюна. А дальше он занимается своими «мерзкими» делами, от которых с непривычки каждый новичок его команды поначалу морщит нос и старается не смотреть: Ларс начинает обсасывать поврежденные пальцы, обвивая их языком и щедро смазывая слюной каждую раскрасневшую фалангу. Аккуратно скользит кончиком языка по костяшкам к ладони, тщательно вылизывая обугленную кожу, даря вслед за своими движениями рта ощущение прохлады и спокойствия. Это ничего, что мерзко. Зато на утро руки пострадавшего будут такими же, как и до пожара.

Пока Квин занимался своими «лечебными извращениями», один из людей дернул за рычаг лифта, со скрипом отправив кабину и всех, кто в ней находился, вниз. Туда, где в темном свете и дымке развернулся настоящий подземный город-муравейник.

Первый признак того, что человек не готов отправляться на тот свет, — попытка заговорить. Хриплая, едва уловимая за общим шумом старых механизмов лифта и гомоном напарников, но осуществимая. Чужой голос заставляет оторваться от шершавых пальцев, таких же, как у нее, обратить все свое внимание на очнувшегося незнакомца, буквально восставшего из пепла подобно фениксу. И это хорошо, — маска с кислородом была потрачена не напрасно. Кажется, у спасенного «пришельца» не было совершенно никаких сил, чтобы противиться отвратительному акту лечения. Обычно попытки Лоуренса помочь кому-то, кто не знаком с «человеком в восточной маске» встречались громкими криками, кривлянием и откровенным отпечатком неудовольствия на лице. Был и другой вариант, которого в большей степени придерживались отголоски сомнения, что шли рука об руку с сознанием самого мужчины: этот чужеземец явно что-то знает. И если его паранойя не ошибалась, то он спас довольно занимательного пленника.

— Уверен.— Довольно холодно отозвался мужчина, позволяя голосу отразиться металлическим оттенком от стенок лифта и привлечь внимание приближенных, так и норовящих вставить свои пять копеек в скудный диалог лидера и пленно-спасенного, но они сразу же были остановлены простым жестом поднятой руки, призывающим к тишине.

Ароматы газа и копоти сменились совершенно иным: тяжестью, выхлопами и прохладой. Одним словом, — дом, родной дом. Поднимаясь на ноги, мужчина в противопламенном костюме аккуратно подцепил обездвиженного усталостью и угарным газом «гостя» обратно на руки, аргументируя это простым и человеческим: мне не нужны травмы и умирающий темп ходьбы.

Для «сэра Лоуренса» было совершенно нормальным переступить порог лифта и ступить в темный городок с незнакомцем на руках. Многие, кому было не все равно на возвращение лидера, встречали такой щедрый жест помощи ничем иным как признаком благородства своего «лидера». Да, парень на руках. А кому в этом городке сейчас легко?

— Слышь, вопросы тут задавать будешь, когда тебе позволят! – Самый нетерпеливый и коренастый мальчишка из компании раздраженно вякал из-за спины лидера, надеясь достучаться до сознания спасенного живчика, давя своим мнимым авторитетом. Благо, в их компании были куда более разумные личности, успевшие отвесить выскочке оплеуху.

— Всему свое время.— Невозмутимо отозвался Лоуренс, уверенной походкой пересекая улочки, очевидно, торгового района.— Но не здесь. А пока держи маску плотнее к лицу. Местный воздух тебе не понравится.

Антураж подземного городка не может не поразить своей громоздкостью: дома словно стремились наслоиться друг на друга в погоне за скудным солнечным светом, искривляя стены и карнизы какими-то причудливыми и угловатыми формами. Многоярусные улочки, представленные стальными мостиками так и полнились колоритными жителями: темные одежды, искаженные озлобленностью лица и множество гаджетов, служивших не то протезами, не то приятным упрощением жизни. Увы, здесь не было блеска начищенного металла и благородных работ лучших мастеров. Только грубость, отсутствие красоты и эстетики. Да и сами улицы больше напоминали грязные индийские базары с кучей прилавков под навесами и спящими за ними продавцами. Ассортимент мог впечатлить не меньше: какие-то причудливые фрукты, больше напоминавшие ядовитые генные эксперименты; запчасти и механизмы, разбросанные в полнейшем хаосе; мясные лавки, где не встретишь привычные коровьи и свиные туши,— вместо них вонючая рыба и какие-то монстры, напоминавшие смесь пираньи, сома и чего-то доисторического.

Одним словом, город совершенно не стремился произвести приятное впечатление на непрошенных гостей. Из таких мест хочется дать деру, выползти наружу и никогда не возвращаться. А люди здесь жили. И он жил здесь.

Преодолев несколько улочек, Лоуренс занес стиснутого в руках мальчишку в какой-то причудливый паб, по форме своей напоминавший огромную бочку с технологическими наслоениями и неоновыми вывесками. Внутри заведения многолюдно. Алкоголь льется рекой, табачный дым буквально разъедает глаза окружающим, а громкий хохот сотрясает стены, явно сотканные из сложенных друг на друга стальных плит. Лоуренс салютует бармену учтивым кивком и проходит мимо. Мимо всех собравшихся мошенников и зевак, мимо веселья и гомона. Он несет «принцессу» за потайную дверь, отделенную от зала длинным коридором за темной занавеской, и на пару ступенек ниже. Куда-то в подвал. Его люди учтиво остались снаружи, подперев двери «комнаты отдыха»-дробь-допросной своими спинами на случай крайней необходимости.

Оставшись наедине с седовласым юношей, чье тело Квин аккуратно поместил на потрепанный диван, лидер со скрипом придвинул стоящий в углу стул, поставив его спинкой вперед напротив пленного. Устроившись на этом самом стуле, мужчина в восточной маске еще раз окинул оценивающим взглядом едва не сгоревшего незнакомца.

— Можешь снять маску. Здесь воздух чище. И не вставай, если мало сил.

Эта комната – совсем небольшая. Темная, с редким точечным светом. Для ее оформления явно не подбирали дизайнеров, а тащили первую попавшуюся мебель со свалки, создавая настоящий балаган из красок и стилей. И даже несмотря на это, прослеживалось что-то общее: тенденция к пурпурному оттенку. Прямо как цвет банды львов в Шайненне.

— А теперь к делу.— Сведя брови к переносице, Лоуренс окинул присутствующего строгим взглядом.— Кто ты такой? Из какой крепости и какого черта делал наверху?